Фрэнсис Фукуяма. Глава 31 книги "TRUST.
The Social Virtues and the Creation of Prosperity" (М.:
Издательство АСТ, 2004).
Одухотворение экономической жизни.
Социальный капитал необходим для
процветания и того, что принято называть
конкурентоспособностью, но еще более важны
те его последствия, которые не чувствуются
в экономике так сильно, как в социальной и
политической жизни. Спонтанная
социализированность имеет следствия,
которые нелегко выявить на основании одной
только статистики о доходах. Человек крайне
эгоистичен и в то же время есть существо
социальное, остерегающееся изоляции и
наслаждающееся поддержкой и признанием
окружающих. Есть, конечно, и такие, кто
предпочитает работать в тейлоровском
массовом производстве с низким уровнем
доверия, поскольку оно определяет минимум
работы, необходимый для оплаты счетов и
больше ничего от них не требует. Но, в целом
рабочие, как правило, не хотят, чтобы к ним
относились как к винтикам большого
механизма, изолированным от коллег и тех,
кто управляет этим механизмом, не
испытывающим гордости за своё мастерство
или организацию и наделяемым минимумом
авторитета и контроля над тем трудом,
который они выполняют, чтобы заработать
себе на жизнь. Любое эмпирическое
исследование, начиная с работ Элтона Мэйо,
отмечает, что рабочие чувствуют себя в
коллективистских организациях лучше, чем в
тех, которые построены более
индивидуалистически. Таким образом, даже
если бы предприятия и заводы с низким и
высоким уровнями доверия давали равное
количество продукции, последние всё равно
рассматривались бы как более
предпочтительное место работы уже с чисто
человеческой точки зрения.
Более того, совершенно ясно, что успешная
капиталистическая экономика важна как
гарант стабильной либеральной демократии.
Для капиталистической экономики, конечно,
возможно сосуществовать с авторитарной
политической системой, как это имеет место
в сегодняшнем Китае, или как это в прошлом
было в Германии, Японии, Южной Корее, на
Тайване и в Испании. Однако в конечном счете
процесс индивидуализации сам по себе
требует более образованного населения и
более комплексного разделения труда, и обе
эти вещи являются поддержкой для
демократических политических институтов.
Как следствие, на сегодняшний день не
существует ни одной богатой
капиталистической страны, которая в то же
время не являлась бы либеральной
демократией. Одна из тяжелейших проблем
Польши, Венгрии, России, Украины и других
бывших коммунистических режимов состоит в
их попытке учредить демократические
политические институты, не учитывая
преимущества капиталистической экономики.
Недостаток фирм, предпринимателей, рынков и
отсутствие конкуренции не только
продлевают состояние бедности, - это
затрудняет создание важнейших форм
социальной поддержки, необходимых для
правильного функционирования
демократических институтов.
Некоторые полагают, что рынок сам по себе
является школой социализированности,
предоставляя те возможности и мотивы,
которых требует взаимодействие людей друг
с
другом с целью взаимного обогащения. Но
поскольку рынок также налагает собственные
более или менее жесткие правила
социальной дисциплины, в более широком
смысле в настоящей книге показывается, что
социализированность не просто спонтанно
возникает там и тогда, где и когда
государство решает отступить. Способность
к социальному взаимодействию зависит от
уже приобретенных навыков, заданных
традиций и норм, которые сами в свою очередь,
во многом структурируют рынок.
Следовательно, более вероятно, что успешная рыночная экономика не является
причиной стабильной демократии, но вместе с
ней доопределяется уже имеющимися
факторами социального капитала. Если
последних в избытке, то как рынок, так и
демократическая политика будут успешно
развиваться и рынок сможет на деле взять на
себя роль школы социального общения,
усиливающей эффективность демократических
институтов. Это в особенности ясно для
стран с авторитарным правлением, в которых
индустриализация закончилась лишь недавно
и где люди могут научиться новым формам
социализированности на рабочем месте
прежде, чем применить эти уроки в политике.
Понятие социального капитала проясняет
вопрос о том, почему капитализм и
демократия так тесно связаны друг с другом.
Здоровая капиталистическая экономика -
это экономика, в рамках которой общество
располагает количеством социального
капитала, достаточным для того, чтобы
позволить самоорганизацию бизнеса,
корпораций, сетевых структур и т.п. За
неимением этой способности к
самоорганизации для продвижения ключевых
фирм и секторов экономики может вмешаться
государство; рынок, однако, практически
всегда работает более эффективно, когда
решение принимает частный сектор.
Склонность к самоорганизации есть именно
та составляющая, которая совершенно
необходима для успешной работы
демократических политических институтов.
Именно право, основанное на народном
суверенитете, превращает систему свободы
вообще в систему свободы, основанной на
законе. Но никакая подобного рода система
не может быть выстроена в опоре на массу
неорганизованных и изолированных друг от
друга индивидов, способных формировать
собственные взгляды и предпочтения, о
которых становится известно только во
время выборов. Их слабость и разобщенность
не позволили бы их взглядам найти
правильное выражение, даже если бы в
реальности эти взгляды были бы разделяемы
большинством, и стали бы открытым
приглашением к деспотизму и демагогии. В
любой осмысленной демократии интересы и
стремления различных членов общества
должны быть артикулированы и
представлены посредством политических
партий и других типов организованных
политических групп. Но стабильная
партийная структура, опять же, может
получиться только в том случае, если люди,
объединенные общими интересами, способны к
сотрудничеству ради общих целей -
способность, основанная в конечном счете на
социальном капитале.
Та же склонность к социализированности,
которая имеет ключевое значение для
организации устойчивых бизнес-структур,
необходима и для создания эффективных
политических организаций. В отсутствие
реальных политических партий политические
группировки становятся завязаны на часто
меняющие друг друга персоналии и отношения
"патрон-клиент". Они легко распадаются
на фракции и теряют способность к
совместной работе ради общей цели даже при
наличии сильного стремления к этому.
Поэтому для стран с небольшим и
слаборазвитым частным сектором будут
характерными, скорее всего, также
фрагментированные и нестабильные
партийные системы. Хороший пример тому
может быть получен, если сравнивать
Соединенные Штаты и Германию с Францией и
Италией. Как частные компании, так и
политические партии слабы или отсутствуют
в таких посткоммунистических обществах,
как Россия и Украина, где выборы по своим
результатам определяются крайностями,
организуясь скорее вокруг индивидов, чем
вокруг согласованных политических
программ. Вера в демократию и рынок, которую
поддерживают "демократы" в России,
имеет чисто рассудочный характер и не
обеспечена социальными привычками,
необходимыми для создания единой
политической организации.
Либеральное государство -это в конечном
счете государство, имеющее пределы, в
котором деятельность правительства жестко
ограничена сферой индивидуальной свободы.
Если заданное таким государством общество
не выродится в анархию или другое
неуправляемое состояние, то оно должно
проявить способность к самоуправлению на
уровнях социальной организации ниже
государственного. Подобная система зависит
в конечном счете не просто от закона, но от
самоограничения составляющих ее индивидов.
Если они нетерпимы и неуважительны по
отношению друг к другу, им потребуется
сильное принудительное государство,
способное навести порядок. Если они не
могут прийти к согласию относительно общих
целей, они будут нуждаться в государстве,
склонном к вмешательству в их дела и
способном обеспечить организацию, которую
сами эти индивиды обеспечить не в силах...